Не скажу, что сравнение слишком мне польстило, но я понимал, что в устах барраярца это признание ценно. Должно быть, он и вправду не знал ничего лучше, чем здешние женщины - особы, насколько я понял, озабоченные ужасами естественной репродукции и связанными с ними нелепыми обычаями, всячески препятствующими чувственному наслаждению. Познавательный разговор оживляло то, что мы так и не изменили позы, оставаясь я - лежа навзничь на мягком, к счастью, спальном мешке, а укрощенный барраярец - распростершись на мне, причем уже вполне добровольно. Интересно, разве я похож на человека, не желающего потакать мелким прихотям любовника.